В темноте городских кварталов - Дмитрий Иванов

Человек не задумывается о том, что сотни животных были убиты в порядке живой очереди, и приготовлены в различные вкусные блюда. Безразличие и игнорирование намного страшнее убийства. – Я же не убивал бедную коровку, значит я не причем, я просто кушаю ее мясо, – думают люди, поглощая колбаску. Столкнувшись со смертью, из них лезет отвращение, страх, переживание. Они осуждают убийц, сами при этом являясь массовым палачом, убивающим миллионы жизней. Общество потребителей – паразитов. Ты, поглощая свою пищу, думаешь о ее вкусе и полезных свойствах, но никак не о том, что эта плоть когда-то была жива. Большая часть даже не задумывается, в каком мире они существуют, рассматривая лишь ту малую часть, в которой они живут.

Юлия вспоминала как она не могла смирится со своей новой природой. Она не ела свежее мясо, хотя для оборотня оно необходимо, так же как для вампира кровь. Она долго питалась пищей людей, иногда убивая мелких животных. Она слабла с каждым днем. Алуд открыл ей глаза. Он долгими часами рассказывал ей об этом мире. Он говорил ей что в силу субъективного суждения любого существа, всю глубину мира познать просто невозможно. Да, она многого лишилась, она уже не человек. Она многое теперь видит, слышит, чувствует. Такое и во сне она не могла бы представить, когда была человеком.

– Гусеница становится бабочкой, представь Юлия, если бы бабочка продолжала ползать и питаться листьями, вместо того что бы порхать в небе и питаться сладким нектаром. Она бы убила себя, и цветы погибли бы без нее, у всех свое предназначение, нужно ценить это, и не противится, – говорил ей Алуд.

А теперь она сидит у его кровати, он тяжело дышит, его израненное тело медленно заживает, он был на грани смерти и жизни. Слеза течет по щеке Юлии. Когда близким больно, нам тоже больно. Никто этому не учит, но все это чувствуют. Боль врагов утолит боль переживающего сердца.

Глава 14. Физическая боль

Уверенность уходит

прямо пропорционально

нарастающей боли.

Учащенное дыхание, выступает пот на лбу, зубы стиснуты, из кровавого обрубка, когда-то называемым кистевым суставом, струится кровь. Он впервые видит кровь, свою кровь, нет привычного зеленоватого дыма, в миг исцеляющего плоть, есть лишь новое чувство, до этого неизвестное. Боль – новое чувство, поступающее по нервным соединениям в мозг, мозг генерирует чувство боли. Новые и новые приливы нервные клетки послушно передают, определяя локацию болевых ощущений.

– Ты мне все расскажешь. Хищная улыбка не сползала с лица Брук-та-мана.

– Я знаю, как причинять боль, я расскажу тебе секрет, можно отрубить руку, и тебе будет больно, очень больно. Но, к сожалению, клеточки твоей руки, все эти мышечные соединения, все нервы, вся чувствительность пропадет. Я предпочитаю посмаковать момент. Охотник яростно упирался, в глазах его забегал ужас. Такой ужас он видел множество раз, но в глазах своих жертв.

– Не дергайся, колено вампира придавило локоть поврежденной руки охотника, когтистая рука нежно гладила кожу на внешнем сгибателе пальцев, переходя на лучевой разгибатель запястья. Острые когти нащупали сухожилие, ведущее к запястью. Совсем не напрягаясь, он вырвал сухожилие, брызнула кровь, тяжело упав на бетон. В горле вновь застрял крик, рука надежно сдавливала шею, не пропуская свободного звука. Немного ослабив хватку, вампир склонился перед лицом охотника.

– Я хочу знать, кто послал тебя? Зачем нужна моя смерть? Есть ли еще жертвы? Больше я ничего не хочу знать, я буду причинять тебе боль, пока ты молчишь, как только ты скажешь, что я хочу услышать. Я тебя благосклонно убью. Быстро и безболезненно. В смерти я полагаю, тоже должен быть выбор. Как ты хочешь умереть? В муках и безмолвно окончишь свой путь, или быстро без боли уйдешь в бездну, оставив после себя информацию, которая может, что-то изменит? Я умолкаю. Выбор за тобой. – Охотник злобно посмотрел на него, зубы скрежетали, все тело дрожало. Брук-та-ман медленно начал сдирать плоть с охотника, небольшими пластами он снимал кожу, рвал мышцы, сухожилия, дробил кости. Он проделывал это с большим интересом и азартом, ему явно нравилось его занятие. Охотник яростно брыкался, судороги все сильнее бежали по телу. Грудную клетку разрывало от сдавленных криков. Мозг рвало на части, самая ужасная боль, какую можно представить, меркла перед тем, что творилось в мозгу охотника. Вампир знал, что делает, он не давал охотнику отрубиться, и в то же время заполнял его сознание неимоверной болью. Багровая кровь постепенно заливала пол, просачиваясь в мелкие трещины в полу. Из горла охотника послышались не членораздельные звуки, напоминающие речь. Вампир прекратил экзекуцию, внимательно посмотрел на жертву, разжал руку на шее.

– Убить лидеров темных. Твоя смерть важна для Него. – Голос охотника хрипел, наполненный болью.

– Сколько вас? – спросил Брук-та-ман, прижав губы к уху пленника.

– Семеро охотников. – Выдавил белоликий.

– Кто послал? – В ответ тишина.

– Прошу, отпусти мою душу из этого тела, сказать о Нем я не могу.

– Значит табу связывает твой рот о презренном заказчике сего деяния. – Последняя возможность узнать еще что-то, испить крови охотника. Вампир впился в шею пленника, раздирая кожу. Сделав несколько глотков, он с омерзением оторвался от шеи. Ужасный вкус проклятой крови. Вампира всего передернуло.

– Ты выполнил условия моей сделки, презренное отродье. Я с удовольствием освобожу тебя от бренных мук. – Вампир положил на голову охотнику руку в магической перчатке. Синяя вспышка вновь озарила серые своды. Голова разлетелась, как спелый арбуз под ударом молота, тело охотника перестало трепыхаться. Вампир чувствовал себя не очень хорошо. Кровь охотника плохо усваивалась телом. Но вампира интересовали остаточные знания крови. Он надеялся, что выпитого хватит, чтобы увидеть воспоминания охотника. Брук-та-ман рухнул на колени, уперся руками в пол, в глазах замелькали вспышки чужой памяти, в голове гудело, вампир запрокинул голову вверх в безмолвном крике. Несвязные картинки в голове мелькали с огромной скоростью. Вампир стиснул зубы и сконцентрировался. Теперь он мог видеть то, что видел охотник, все размыто, как во сне, картинка постоянно смазывается, меняется. Он видит, как охотник нападает на него, как он пробирается по зданию, вспышка Ворон смотрит своим пронзительным взглядом, снова все меняется, он видит глазами ворона он летит над городом. Ворон видит несущегося оборотня по крышам домов. Зрачки Брук-та-мана сужаются, движения этого оборотня ему были знакомы, это же Алуд. Ворон садится на крышу неподалеку наблюдая. Алуд смотрит вниз на спящего человека. В глазах его хищный азарт. Птица взлетает. Снова вампир видит глазами охотника. В старом здании за городом стоят семь охотников полукругом, рядом кружат несколько воронов. Вновь картинка размазывается в голове вампира. Вспышки сильнее бьют по глазам. Вампир смотрит, он видит незнакомое место. Высокие своды, символы на полу, охотник смотрит на свои руки, они окутаны зеленоватым дымом, кожа влажная. Он смотрит пред собой, перед ним стоит фигура в черном капюшоне, полностью закрывающего голову и лицо. Картинка начинает размываться, как будто ты на грани сна и еще ведешь битву за бодрствование. Вампир напрягает свою волю, слишком мало крови, воспоминания приходится вытягивать. Видение на секунду вновь стало четким. Вампир воспользовался моментом, и тщательно изучил, в каком помещении находился охотник при своем рождении. Подвальное помещение, большое с красивой рельефной резьбой. Потолки под три метра, каменные стены, куполообразный потолок порывала грязь, копоть и старая расписная штукатурка, каким-то чудом сохранившаяся. Потолок плавно переходил в колонны, образуя своего рода арки, утопающие в темноте. Противоположной стены не было видно, может быть из-за плохого освещения, а возможно из-за большого пространства до нее. В отдалении стоят силуэты, их контуры скрыты полутьмой, можно лишь разглядеть что они в темных одеждах и в капюшонах. На полу белым мелом начерчены символы и геометрические фигуры. Вампир не успевает разглядеть их, охотник смотрит на фигуру в капюшоне, она показывает рукой в сторону. Охотник резко поворачивает голову в указанном направлении. там дубовая дверь, с массивными металлическими креплениями, над дверью, написаны символы и закреплены камни ярко голубого цвета. Видение резко исчезает.

Брук-та-ман проблевался. Кровь охотника липкой жижей расплескалась по полу. Вампир, полный отвращения к выпитому, задвигал руками создавая нити заклинания, на секунду замер. Кровь белоликого вспыхнула как бензин, изувеченное тело загорелось. Вампир поджег охотника. Брук-та-ман смотрит на горящее тело врага. Кожа моментально обугливается, жар пламени проникает все глубже и глубже, добираясь до костей. Скоро, ветер раздует прах охотника, не оставив от него и следа. Вампир с презрением плюнул на тлеющие останки. Спрятав под порезанный плащ пистолет, вампир поднял копье, пристально разглядывая его. Он чувствует, как на него действуют «слезы Элеоноры», как сковывается его сила.